Удивительно. Бывает тяжело выстоять 15 минут в маршрутке, а здесь, на полуразрушенной дороге, окруженной строгими военными и  бескрайними донбасскими полями,  стоишь уже больше часа и почти не чувствуешь усталости. Скорее всего, это потому что рядом с тобой покорно стоят около трех ста человек разного возраста и с разными судьбами.

Когда между украинской и оккупированной территорией Донбасса выстроилась граница, люди были в замешательстве. Как проезжать? Где брать пропуск? Да и по каким вообще правилам работает эта необычная таможня? Сейчас же, в конце 2016 года, СБУ четко отрегулировала систему пересечения, к которой народ постепенно привык.

Перед Новым Годом, 29 декабря, я выехала из Харькова, чтобы навестить родных в оккупированном Донбассе. Сначала, в 7.00, я  села на поезд Харьков-Бахмут (ранее Артемовск). Потом несколько остановок на троллейбусе до автовокзала. А там первая очередь на автобус до блокпоста на Маерск. Знающее люди никогда не будут пробираться в глубь маршрутки. Они станут с краю. Потому как знают, что дальше блокпост и новая очередь. Кто быстрее выбежит, тот быстрее и пройдет.

Есть, конечно, путь проще: перевозчики, которые с радостью берут попутчиков за гривен 700. Но машинная очередь зачастую тянется дольше, чем пешеходная. Поэтому нет уверенности в том, что путь будет короче.

Выскочив из автобуса, пассажиры быстрым шагом направились занимать очередь. Я закрепилась за ярко-накрашенной, рыжеволосой женщиной, лет сорока пяти. Очередь была длинной, где-то километр.

Здесь, на блокпостах, самая настоящая квинтэссенция донбасского духа. Разговоры направлены в политическое русло, и я в очередной раз слышу истории  о том, как чиновники себе карманы набивают, а обычный народ страдает.

Со мной заговорила рыжая женщина. Как, оказалось, звали ее Зинаида. Она направлялась домой в Горловку. В процессе разговора, я узнала, что Зинаида всю жизнь проработала в отделе кадров и что она рьяно поддерживает политику «молодой республики».

- А ты чем занимаешься? – спросила моя колоритная знакомая.

- Я хочу работать журналистом.

- Это интересно. Только не в Украине. Я тебе желаю выучиться и работать в ДНР. Будешь прославлять нашу республику.

У меня чуть не вырвалось: «Боже, упаси». Но я сдержалась, стараясь искренне улыбнуться в ответ на добрые пожелания.

Тем временем, спустя два с половиной часа, мы уже продвинулись к заветной палатке с паспортным контролем. К этому времени люди в очереди, либо общаются между собой, как давние знакомые, либо разводят громкие конфликты, в основном с теми, кто пытается пройти без очереди. Я в этом случае вела себя спокойно, держалась за мужественные спины разъяренных пенсионерок, которые готовы порвать любого за несправедливость в очереди. 

В оживленной обстановке, простояв около трех часов, я наконец-то добралась до паспортного контроля. Даю документ, и…

-У вас пропуск закончился, девушка – монотонно проговорил военный.

- Как же? Он до февраля должен быть  - широко раскрытыми глазами смотрела я на импозантного мужчину в форме.

Военный улыбнулся и сказал:

- Проходите.

Я и прошла, ничего не уточнив, на свою голову.

Довольная села в автобус и поехала на блок пост ДНРии, где молча проверили паспорт, ничего не сказав. Потом на автобус в родной город Кировское, ныне переименованный украинским правительством в Христовку.

В этот же вечер, дома, на сайте СБУ, я подала заявку на пропуск, в надежде на то, что до отъезда данные успеют обработаться. Зря надеялась. Но об этом позже.

Дома я встретила Новый Год. Если вытереть из памяти 2014, то и не заметишь, что в этом городе были жестокие обстрелы. Все, как обычно. Только вот в магазинах российские продукты и цены в рублях, а по телевизору Путин.

Наевшись от души праздничного оливье и холодца, повидав всех родственников и  с чувством выполненного долга, я выехала обратно в Харьков. Перед этим, вечером, в ожидании чуда проверила реестр данных. На моем пропуске горела синяя надпись: «в обработке». Ну, ничего, подумала я. Проскочу как-нибудь. Иначе не может быть. Ведь у меня начинается сессия в университете, и я никак не могу пропустить экзамен.

В этот раз усилился мороз, и стоять было немного сложнее. Я и прыгала, и танцевала, и пила чай. Мороз не давал расслабиться. Стоять пришлось три с половиной часа. Все те же разговоры о политике были менее оживленные из-за настигнутого январского холода, со степным ветром. Дойдя до контроля, немного нервничая, я подала паспорт. Уже на украинском языке мужчина в окошке мне сказал:

- У вас тут якісь негаразди. Підійдіть до прикордонників.

Мое сердце забилось чаще, но все еще спокойно я подошла к пограничникам. Военный молча взял мой паспорт:

- Ваш пропуск в обработке, вы не можете проехать, - положив талон в паспорт, он резко закрыл окно.

На талоне было написано «в Горлівку». На меня нашел ступор. Неужели меня не пропустят? Я вернулась в палатку и уже умоляющим тоном начала говорить с военным:

- Мне тут пограничники написали такую бумажку, но мне нужно в Харьков. У меня завтра экзамен. Пропуск же в обработке. Я не могу вернуться в Горловку. Подскажите, как мне быть.

- Нічого не можу зробити. В Горлівку, значить в Горлівку – спокойно ответил мужчина.

У меня начали наворачиваться слезы. Таких невнимательных, как я, оказался целый автобус. Все люди восприняли возврат, как должное и только я не могла сдерживать разочарование и слезы.

Истощённая неудачным днем, я подала паспорт на контроле ДНРии. И тут мне решила позвонить бабушка, которая безумно переживала за горе-внучку. Я ответила, чтобы сказать, что скоро буду дома. В этот момент, с характерной ухмылкой, днрвец указал на мой телефон.

- Что? – спросила я.

- Здесь нельзя пользоваться телефонами. Давай сюда – с той же ухмылкой ответил он.

Я отдала и снова зарыдала. Ополченец не понял моего поведения.

- Это ты из-за телефона так что-ли?

Я, заливаясь слезами, рассказала ему, что меня не пустили на украинском блокпосте. А у меня завтра экзамен.

- А где ты учишься? – более человечно спросил он.

- В Харькове.

- Так давай к нам, в Донецкую Республику.

От этих слов, мне стало еще мрачнее.

- Не хочу я в вашу республику, я хочу в Харьков – навзрыд говорила я.

- Ну не переживай, проедешь, – мужчина протянул мне телефон, а сверху положил шоколадный батончик.

Я немного успокоилась. Совсем чуть-чуть.

Дома меня встретили также радушно, как и в первый раз. Мама даже обрадовалось, что получится провести вместе Рождество. Преподавателю я позвонила, объяснила ситуацию, и он отнесся с пониманием. На праздник мы все дружно пошли в церковь. Свечи я там покупала за русские рубли, а вот колядки на клиросе пели украинские. Вот такой парадокс.

Последующее четыре дня, проведенные дома, я обзванивала все координационные службы  и горячие линии. В координационном центре Бахмута я узнала, что если бы я оформила пропуск в одном из центров, а не через интернет – это было бы быстрее. А вот электронный реестр контролируется исключительно Киевской СБУ и только они могут ускорить оформление. Если ожидать в обычном режиме, то пропуск должны оформить через 20 дней. Это была катастрофа. Ждать было для меня бессмысленно. Удалив запрос в базе, я опять направилась пересекать границу.

В очереди я больше не стояла. По многочисленным советам, сразу направилась к таксистам, которые перевозили людей через блок пост, практически без очереди, но за 300 грн. Услышав фразу: «я без пропуска», таксисты убегали от меня, как от огня, говоря, что проблемы им не нужны. Когда я почти отчаялась, одни из таксистов посоветовал мне ехать через Россию. Уже было около 11 часов утра, и возвращаться было некогда. Водитель дал мне визитку с надписью «Алчевск – Белгород». И предложил отвезти в Алчевск за 500 рублей.

Я набрала номер и забронировала место в автобусе на 15.00.

Таксист он и в зоне АТО таксист. Пока он не набрал полный семиместный микроавтобус, мы не тронулись. Время поджимало, а желающих платить 500 рублей, было не очень много.  Где-то к часу дня, мы все-таки отправились.

Все бы ничего, если бы между ДНР и ЛНР не стояла граница. И там тоже очереди, паспортный контроль. Все по-взрослому. К этому моменту я уже думала о том, где мне искать ночлег в Алчевске, если я не успею на автобус. Увидев мой расстроенный облик, таксист сказал:

- Не переживай, успеем. Я знаю дорогу в объезд, по полям.

Завернув в сторону огромного кладбища, он добавил:

- Так безопаснее.

И мы действительно успели. Вздохнув с облегчением, я направилась в Белгород. Там была монотонная дорога, длинной в 15 часов, таможни и мысли, мысли, мысли. Я не расстраивалась из-за просроченного пропуска. В этом была только моя вина. Меня волновало другое. В Харькове, люди живут, учатся, ходят на работу, развлекаются, создают новых героев, придерживаются определенной идеологии и ровно то же самое происходит там, в зоне АТО. Войну, разруху, неуважение к людям я ощутила только на линии разграничения. Так может, она во все виновата? И если ее убрать и не навязывать народу никаких правил, то Донбасс вполне может поверить в единую Украину?

Автобус приехал в Белгород около шести утра. В полусонном состоянии я зашла на ЖД и взяла билет до Харькова. Тут я уже не ждала. Поезд отправился через полчаса.

Прибыв на Харьковский Южный вокзал, я быстро помчалась домой, кинула сумку и словно чумная побежала на экзамен. Вечером я снова оформила заявку на пропуск в реестре данных СБУ. И знаете, что интересно? Он был оформлен через четыре дня. 

Анастасия Дмитренко